Изучение третейских вопросов рискует становиться в РФ все менее востребованной вещью: огосударствление арбитража неизбежно влечет у большинства падение спроса на него и ослабление интереса к нему. Подобно тому, как не пользовалась популярностью третейская проблематика и в СССР. 

Теперь арбитраж, если взять постоянно действующие арбитражные учреждения, не так и часто используемый «институт гражданского общества» (© КС РФ), а олигополистическая система, соображенная «на троих», выстроенная вокруг вертикали власти и в любой момент способная впоследствии полностью ей подчиниться (впрочем, она и так уже во многом — субалтерном). Не исключено, что в будущем ее вдохновители, ее идейные функционеры и активные сторонники будут названы теми, кто, используя лживые лозунги, арбитраж, по сути, у общества похитили ради, как обычно, власти, которую конвертировали в деньги и контроль в регионах. Но насчет потенциальных голубых воришек — отдельная тема. 

 

Сегодня альтернатив этому субалтерну всего две: 

1) арбитраж, который предлагается на постоянной основе отдельными физическими лицами. В самом деле, если российский закон запрещает заниматься арбитражем без лицензии от Правительства РФ только юридическим лицам, то вполне очевидно, что субститутом могут быть физические лица. 

На это решил сделать упор Арбитражный третейский суд города Москвы с его «коллегией» «независимых» и «автономных» третейских судей. 

Их идеология проста: каждый член «коллегии» — сам по себе третейский суд и даже с функциональной точки зрения миниатюрный аналог постоянно действующего арбитражного учреждения со своим личным, собственным регламентом, которому лицензия на арбитраж и не требуется. 

Понятен и их неафишируемый лозунг, если вспомнить один из анекдотов: «Бей по политике Минюста, спасай Арбитражный третейский суд города Москвы!» Выходит, правда, как в том же анекдоте: дело-то хорошее, но цель дюже сомнительная. 

2) арбитраж ad hoc. Очень непростой для использования на практике институт. Но очень эффективный, если правильно его задействовать. В сложных спорах или в определенных аспектах он даже эффективнее арбитража от постоянно действующих арбитражных учреждений, особенно нынешних российских. 

Упомянутые «независимые автономные третейские судьи» также говорят о том, что они занимаются арбитражем ad hoc. В свете техническом, если исходить именно из формулировок Федерального закона от 29 декабря 2015 г. № 382-ФЗ «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации» (далее — Закон об арбитраже), так оно и есть, но по сути дело обстоит иначе. На деле активность этих судей мимикрирует под деятельность постоянно действующих арбитражных учреждений, свидетельством чему — постоянный характер такой активности, причем с упором на наличие своего личного регламента и к тому же с рекламно-завлекательным сопровождением. В арбитраже ad hoc так не делают. 

 

Понятно, что к первой альтернативе всерьез относиться нельзя. И Минюст уже раздумывает над тем, как с указанной мимикрией бороться. Главная проблема для Минюста: действительно захотеть это сделать, ну а далее дело техники. 

Что же касается арбитража ad hoc, то Минюсту, даже если очень захочется, запретить его или серьезно противодействовать ему будет очень непросто. Арбитраж ad hoc воплощает в себе в чистом виде саму идею арбитража и его принципы. Максимум, что может попытаться сделать Минюст, — запретить арбитраж ad hoc для внутренних споров (понятно, что это будет антиконституционно, но для Минюста это не довод). Для трансграничных же споров запретить арбитраж ad hoc вряд ли реально: слишком многие международные обязательства РФ оказались бы нарушенными. 

Так что арбитраж ad hoc в РФ сегодня — единственная серьезная альтернатива субалтерному арбитражу от учреждений с лицензией. Причем государство подчинить себе арбитраж ad hoc или контролировать отдельные дела в его рамках не может в силу самой природы этого арбитража. Оно может что-то предпринимать только уже на выходе, ex post, когда вопрос об арбитражном решении ad hoc попадает в государственные суды, но никак не ex ante. 

Творцы арбитражной реформы это понимали, в связи с чем неудивительно, что ограничения для арбитража ad hoc в РФ они «предусмотрительно» уже ввели. 

Прежде всего это запрет на рассмотрение в нем корпоративных споров (ч.ч. 3—5 ст. 225¹«Дела по корпоративным спорам» АПК РФ и ч. 4 ст. 22¹ «Споры, подлежащие передаче на рассмотрение третейского суда» ГПК РФ). 

Нет сомнений и в том, что в арбитраже ad hoc не позволят в будущем рассматривать споры из частноправовых отношений, регулируемых Федеральным законом от 18 июля 2011 г. № 223-ФЗ «О закупках товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц» или Федеральным законом от 5 апреля 2013 г. № 44-ФЗ «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд». 

Кроме того, третейский суд ad hoc не вправе обращаться в государственный суд РФ с запросом о содействии в получении доказательств, требующихся для разрешения спора (ч. 1 ст. 74¹ «Запросы третейского суда о содействии в получении доказательств» АПК РФ и ч. 1 ст. 63¹ с тем же названием ГПК РФ). 

 

В праве РФ имеется еще одно требование в отношении арбитража ad hoc, которому как раз и посвящен настоящий материал: к заявлению о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда ad hoc должно прилагаться нотариально удостоверенная копия решения такого третейского суда (п. 1 ч. 4 ст. 237 «Требования к заявлению о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда» АПК РФ. В ГПК РФ аналогичного требования не содержится). 

В то же время для решений, вынесенных третейским судом под эгидой лицензированного учреждения, требование иное: представляется копия подписанного арбитрами решения, заверенная таким учреждением (п. 1 ч. 4 ст. 237 АПК РФ). 

Представляется, что в упомянутом требовании в отношении арбитража ad hoc, если оценивать его в системном единстве с другими положениями об арбитраже в праве РФ, можно без труда увидеть особенности отечественно-государственной третейской политики. 

 

Но почему для изучения взят такой узкий момент? Все просто. 

Во-первых, любой вопрос по поводу арбитража ad hoc в РФ сегодня заслуживает внимания именно потому, что речь идет об альтернативе юридическому официозу в одном из многих его худших и лживых проявлений. Если лицензированные постоянно действующие арбитражные учреждения в РФ — альтернатива государственным судам (хотя зачастую и псевдо), то арбитраж ad hoc — альтернатива этой псевдоальтернативе. А это уже любопытно. 

Во-вторых, арбитраж ad hoc, как уже говорилось — квинтэссенция идеи арбитража. Арбитраж под эгидой институции — упрощение, как правило, данной идеи. Ну а арбитраж от лицензированной организации в РФ в нынешнем виде — уже зачастую и вовсе извращение, если не выворачивание наизнанку, а то и reductio ad absurdum, этой идеи. Между тем любая норма, любой стандарт становятся интересными именно на фоне перверсивных и маргинальных отклонений от него. 

А то, что арбитраж под эгидой лицензированных постоянно действующих арбитражных учреждений в РФ в нынешнем виде претерпевает процесс маргинализации, — несомненно. Маргинализации в том классическом социологическом смысле этого термина, под которым понимается промежуточность, «пограничность» положения между какими-либо социальными группами. В самом деле, несмотря на всю аффилированность этих учреждений с государством и подчиненность их ему, государственные судьи и госаппарат их никогда не примут, а будут относиться к ним свысока. И в то же время они предпочли осознанно отказаться от важнейших принципов арбитража ради лицензии от Минюста, ввиду чего в стандартных арбитражных сообществах никто всерьез их воспринимать не может. И эта маргинализация, кстати, отчасти компенсирует ослабление интереса к арбитражу в РФ, о котором упоминалось выше: переходные состояния могут привлекать особое внимание исследователей. 

Впрочем, арбитраж ad hoc можно в РФ также назвать маргинальным явлением, но исключительно в ином смысле, а именно в том, что он ввиду своей неукорененности здесь находится на периферии, на краю общественного и юридического внимания. Правда, в последние годы он начинает привлекать внимание, в основном благодаря громким российским проигрышам арбитражных дел за рубежом. 

Интересно отметить и то, что в восприятии арбитражного официоза в РФ арбитраж ad hocрассматривается скорее как изгой. Сами себя представители этого официоза воспринимают примерно так же, как, например, в СССР члены Союза художников. Для них арбитраж ad hoc в РФ — андеграунд, воспринимаемый так же, как авангард в СССР. А вот арбитраж ad hoc на Западе для них — вещь привлекательная; точно так же и советские официальные художники могли одобрять западный авангард под видом укрепления дружбы между народами. 

В-третьих, вопрос о нотариальной копии арбитражного решения ad hoc находится на стыке норм об арбитраже, нотариате и процессе, т.е. на границе между частным и публичным правом. Ввиду этого в определенном смысле он также маргинален, «пограничен», а потому интересен. Точно так же весьма любопытны вопросы, возникающие на стыке арбитража и, например, регулирования налогов, валютных операций, выдачи виз и защиты конкуренции. 

В-четвертых, этот вопрос проливает больше света на следующую дилемму: что именно входит в обязанность арбитров — только ли забота о due process, т.е. о надлежащем характере процесса разрешения спора и принятия решения, или же еще и забота об обеспечении исполнимости этого решения? 

 

Итак, «К заявлению о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда прилагаются: 

1) копия подписанного арбитрами решения третейского суда, заверенная постоянно действующим арбитражным учреждением, нотариально удостоверенная копия решения третейского суда, образованного сторонами для разрешения конкретного спора;» (п. 1 ч. 4 ст. 237 «Требования к заявлению о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда» АПК РФ). 

 

1. Данное положение применимо только к арбитражным решениям как в рамках дел ad hoc(в том числе в рамках международного коммерческого арбитража), так и к иным, принятым именно на территории РФ. Это ясно следует из ч. 1 ст. 236 «Выдача исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда» АПК РФ: «Правила, установленные настоящим параграфом, применяются при рассмотрении арбитражным судом заявлений о выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение принятых на территории Российской Федерации решений третейских судов и международных коммерческих арбитражей (третейских судов)».

Ввиду этого под «нотариальным удостоверением» следует понимать акт российского нотариуса (с учетом сказанного ниже в п. 2). 

Вряд ли российскому государственному арбитражному суду понравится свидетельствование верности копии арбитражного решения ad hoc, вынесенного в РФ, иностранным нотариусом. 

По поводу же иностранных арбитражных решений ad hoc см. ниже п. 10. 

 

2. Тут же бросается в глаза то, что в приведенной норме из АПК РФ говорится об «удостоверении копии», тогда как в Основах законодательства РФ о нотариате 1993 г. указывается на «свидетельствование верности копии» (см., например, в них ст. 77 «Свидетельствование верности копий документов и выписок из них»). Согласно данным Основам удостоверяются сделки, факты, время, сведения, решения и т.д., но никак не копии. 

Это лишь один из примеров того, какие коллизии могут возникать на стыке разных видов регулирования (в данном случае — процесса и нотариата). 

Далее будет использоваться терминология Основ. 

 

3. Из вышеприведенного положения следует, что к нотариальному свидетельствованию приравнивается заверение со стороны арбитражного учреждения. Кто осуществляет данное заверение, решается внутренними правилами учреждения. Это может быть, например, председатель учреждения или его секретарь. 

В этом аспекте такое лицо по смыслу раздела V ГК РФ приравнивается, например, к главным врачам, директорам домов для престарелых и инвалидов, к командирам воинских частей, к начальникам мест лишения свободы. 

И получить право осуществлять такое заверение гораздо сложнее, конечно же, чем получить лицензию нотариуса либо стать упомянутым врачом, директором, командиром или начальником: последних в РФ многие тысячи, а лиц, осуществляющих такое заверение — всего три на всю РФ (ну или, например, семь, если взять секретарей). 

 

4. В чем смысл требования о представлении нотариально засвидетельствованной копии арбитражного решения ad hoc? Оно продиктовано опасениями подделок недобросовестными лицами таких решений? 

С одной стороны, звучит не очень убедительно. 

Во-первых, препятствует подобным злоупотреблениям принцип состязательности.

Во-вторых, государственный арбитражный суд в случае сомнений всегда может истребовать конкретное дело по арбитражу ad hoc, хранящееся в соответствующем арбитражном учреждении или государственном арбитражном суде (ч. 2 ст. 238 «Порядок рассмотрения заявлений о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда» АПК РФ; ст. 39 «Хранение арбитражных решений, постановлений о прекращении арбитража и материалов дел арбитража» Закона об арбитраже).

Чтобы увидеть там оригинал. 

Впрочем, представим себе, что другая сторона отсутствует, т.е. принцип состязательности не помогает. А арбитры ad hoc дело на хранение не сдали. Такое возможно? Вполне, даже если подобная ситуация сама по себе кажется неординарной. 

Так что, видимо, да: в РФ упомянутые опасения могут быть иногда оправданными. И тогда в свете этого требование о представлении нотариально засвидетельствованной копии арбитражного решения ad hoc все же определенные резоны имеет: это подстраховка, рассчитанная на особые ситуации. 

Но в остальных случаях упомянутое требование — не более чем следование принципу формализма, от которого никуда не деться. В самом деле, если есть оригинал, то копия с него, представляемая в государственное учреждение, должна быть засвидетельствована. А как в РФ иначе? Ну а оригиналы же всегда есть: как в делах по арбитражу ad hoc, так и в делах, администрируемых арбитражным учреждением (они выдаются сторонам, а один хранится в деле). 

Именно указанным принципом формализма объясняется также и то, что в государственный арбитражный суд требуется представить копию подписанного арбитрами решения, заверенную арбитражным учреждением. В самом деле, тут-то какие могут быть серьезные опасения подделок такого решения? 

Так что причина в ином: Ordnung muss sein. 

 

5. Но тут же встает другой вопрос: нет ли здесь дисбаланса в подходах к двум типам арбитражных решений, не нарушается ли тут принцип равенства? 

В самом деле, заверение решений арбитражными учреждениями осуществляется для каждой стороны в деле пока что бесплатно, тогда как в случае с решениями ad hoc нужно платить за нотариальное свидетельствование. 

Тут еще есть и второй момент в плане принципа равенства, а также, несомненно, упущение со стороны указанных учреждений: почему они должны работать в плане заверения безденежно, а нотариусы в плане свидетельствования — нет? Особенно если они друг к другу по сути приравнены (см. выше п. 3)? 

Представляется, что дисбаланс тут имеется в том плане, что, прежде чем требовать нотариально засвидетельствованную копию арбитражного решения ad hoc, следовало допустить возможность представления стороной спора копии подписанного арбитрами решения третейского суда ad hoc, заверенную тем соответствующим арбитражным учреждением или государственным арбитражным судом, в которое(-ый) было направлено для хранения это дело по арбитражу ad hoc (см. выше п. 4). 

Отсутствие такой возможности — еще одно из многих свидетельств того, что арбитражная реформа в РФ была проведена далеко не качественно. 

 

6. Можно ли считать требование представления нотариально засвидетельствованной копии арбитражного решения ad hoc барьером, который специально установлен в праве РФ для арбитража ad hoc? 

Особенно если учитывать то, что еще с 2002 г. в ст. 237 АПК РФ имелся п. 1 ч. 3, который предусматривал: «К заявлению о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда прилагаются: 

1) надлежащим образом заверенное подлинное решение третейского суда или его надлежащим образом заверенная копия. Копия решения постоянно действующего третейского суда может быть заверена председателем третейского суда; копия решения третейского суда для разрешения конкретного спора должна быть нотариально удостоверена;». 

Казалось бы, нет, это лишь так исторически сложилось. 

Но не все так просто. 

 

6.1. Во-первых, в той редакции ст. 231 «Требования к заявлению об отмене решения третейского суда», которая действовала до 1 сентября 2016 г. (до официального начала арбитражной реформы), в п. 1 ч. 3 говорилось: «К заявлению об отмене решения третейского суда прилагаются:

1) надлежащим образом заверенное подлинное решение третейского суда или его надлежащим образом заверенная копия. Копия решения постоянно действующего третейского суда может быть заверена председателем третейского суда; копия решения третейского суда для разрешения конкретного спора должна быть нотариально удостоверена;». 

В результате же реформы указание на нотариальную копию из этой статьи убрано: «К заявлению об отмене решения третейского суда прилагаются:

1) копия решения третейского суда, подписанного арбитрами и направленного стороне третейского разбирательства в соответствии с федеральным законом; <…>» (ч. 4 ст. 231 АПК РФ). 

6.2. Во-вторых, до 1 сентября 2016 г. упоминание о нотариальной копии арбитражного решения ad hoc имелось в ст. 419 «Форма и содержание заявления об отмене решения третейского суда» ГПК РФ. Точно так же по итогам реформы оно было из этой статьи убрано. 

И более того, указание на нотариальную копию арбитражного решения ad hoc было исключено из ст. 424 «Форма и содержание заявления о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда» ГПК РФ. 

Сегодня в этом плане АПК РФ и ГПК РФ используют различающиеся подходы. 

6.3. В-третьих, теперь ч. 4 ст. 240² «Требования к заявлению о выполнении арбитражными судами функций содействия в отношении третейского суда» АПК РФ предусматривает: «К заявлению о содействии прилагаются: 

1) надлежащим образом заверенная копия искового заявления в третейский суд с доказательствами его получения ответчиком. Копии указанных документов могут быть заверены председателем постоянно действующего арбитражного учреждения, администрирующего соответствующее третейское разбирательство, или нотариально удостоверены; <…>». 

Нет сомнений в том, что слова «нотариально удостоверены» относятся к арбитражу adhoc. Аналогичная норма имеется в ст. 427² «Требования к заявлению о содействии» ГПК РФ. 

Вот только возникает вопрос: а какой с практической частноправовой точки зрения смысл требовать нотариальные копии таких документов? Неужели для истца сделать их сложнее, чем заверить самому? Если нет, то тогда зачем? Разве что ради получения дополнительных доказательств в плане будущего криминального расследования? Но это слишком сложная конструкция. 

6.4. В-четвертых, в АПК РФ даже по итогам арбитражной реформы осталась неизменной с 2002 г. ч. 5 ст. 92 «Заявление об обеспечении иска»: «К заявлению стороны третейского разбирательства об обеспечении иска прилагаются заверенная председателем постоянно действующего третейского суда копия искового заявления, принятого к рассмотрению третейским судом, или нотариально удостоверенная копия такого заявления и заверенная надлежащим образом копия соглашения о третейском разбирательстве». 

Что же касается ГПК РФ, то в нем подобной нормы никогда не было. 

6.5. Из сказанного выше в п. 6.1—6.4 следуют простые выводы. 

1) В АПК требований к представлению нотариальных копий документов в связи с арбитражем ad hoc больше, чем в ГПК РФ. 

2) Ввиду этого внимание государства привлекает арбитраж ad hoc в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, а не в той, на которую распространяется ГПК РФ. 

3) Государству интересны не столько вопросы отмены арбитражных решений ad hoc (там для него риски не так велики), сколько вопросы выдачи исполнительных листов на принудительное их исполнение. 

4) Если оценивать приведенные выше нормы в их системном единстве (включая запрет на рассмотрение корпоративных споров в арбитраже ad hoc), то сущностная идея, лежащая в основе политики Минюста в отношении этого арбитража заключается в следующем: No passaran или «Ты не пройдешь!» (© Гэндальф). Впрочем, вернее было бы следующее: «Пациент должен быть скорее мертв, чем жив. Но это не императив». 

Другой вопрос, что это лишь желаемый лозунг, воплотить в жизнь который у государства вряд ли есть силы, да и остро ощущаемое желание тоже. Это своего рода вектор, задающий генеральное направление, но не обеспечивающий и не гарантирующий достижение далекой цели (хотя она, может быть, не так и отдалена: «Минюст покончит с третейскими судами в формате ad hoc»). 

В итоге же многие из приведенных выше положений выглядят как мелкие и на деле бессмысленные каверзы и барьеры для арбитража ad hoc. 

5) Эти барьеры и каверзы внедрены на самом опасном для Минюста и близких к нему третейских олигополистов направлении: предпринимательские и иные экономические споры. 

 

7. А вот еще более важный с юридико-технической точки зрения вывод: различия между ч. 4 ст. 237 «Требования к заявлению о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда» АПК РФ и ч. 4 ст. 424 «Форма и содержание заявления о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда» ГПК РФ ставят на повестку дня вопрос о нарушении конституционного принципа равенства. 

Почему АПК РФ требует представлять «нотариально удостоверенную копию решения третейского суда, образованного сторонами для разрешения конкретного спора», а ГПК РФ лишь «копию решения третейского суда, подписанного третейскими судьями и направленного стороне третейского разбирательства в соответствии с федеральным законом»? 

В чем смысл такого различия в свете конституционного принципа равенства? 

Ну а почему так вышло: см. выше. 

 

8. Наконец, рассмотрим технический вопрос: как получить нотариально засвидетельствованную копию арбитражного решения ad hoc?

Предыдущее общение с нотариусами в г. Москве показало, что никакой особой проблемы тут нет (но в других субъектах РФ ситуация может обстоять иначе). 

Несколько разных московских нотариусов были готовы свидетельствовать верность копии подлинного арбитражного решения ad hoc, на котором имелись оригинальные подписи арбитра(-ов). Несколько лет назад их подход был гораздо менее либеральным, но сейчас ситуация иная. 

В случае же, если первая страница этого решения была выполнена на соответствующем бланке для данного дела ad hoc (как бы форме бланка) и / или если рядом с подписями арбитров стояли их личные печати и /или решение было прошито и заверено подписью(-ями) арбитра(-ов) на сшивке, то сомнений у нотариусом тем более не было: они квалифицировали такое решение как «документ» по смыслу ст. 77 «Свидетельствование верности копий документов и выписок из них» Основ законодательства РФ о нотариате 1993 г. 

Впрочем, на практике сейчас можно обойтись и без бланков, и без печатей. Но они точно не помешают. 

У одного нотариуса, правда, вызвало сомнение то, что на бланке решения и одной из печатей на решении имелись слова «ad hoc» (они же не на русском языке!), однако в конечном счете это препятствием для свидетельствования копии решения не оказалось. 

 

9. Из только что упомянутого следует важный вывод: нотариально свидетельствовать подлинность подписи(-ей) арбитра(-ов) на оригиналах решения ad hoc, передаваемых сторонам, вовсе не обязательно (и уже тем более необязательно это для оригинала решения, остающегося в материалах дела ad hoc). 

Это можно делать, чтобы вообще ни у кого не было сомнений в том, что именно эти арбитры вынесли решение (и тут есть свои нюансы: для такого свидетельствования потребуется указать паспортные данные арбитров; подпись ставить можно и в конце решения, и на сшивке прошитого решения, но удостоверительная надпись будет одна и т.д.). 

Но будет ли зачастую в этом смысл в свете сказанного выше? 

Какую-то судебную практику по рассматриваемому здесь вопросу найти не удалось, ввиду чего до тех пор, пока суды не начнут указывать иное, на практике можно и не свидетельствовать нотариально подлинность подписи(-ей) арбитра(-ов) на упомянутых оригиналах решения ad hoc. 

 

10. А как быть с иностранными арбитражными решениями ad hoc?

Согласно п. 1 ч. 3 ст. 242 «Заявление о признании и приведении в исполнение решения иностранного суда и иностранного арбитражного решения» АПК РФ «К заявлению о признании и приведении в исполнение решения иностранного суда прилагаются:

1) удостоверенная надлежащим образом копия… иностранного арбитражного решения, о признании и приведении в исполнение которых ходатайствует взыскатель;». 

Что такое «удостоверенная надлежащим образом»? 

В свете принципа национального режима есть большая вероятность того, что российские государственные арбитражные суды будут по аналогии со ст. 237 АПК РФ требовать нотариально засвидетельствованную копию иностранного арбитражного решения ad hoc. Это было бы неправильно, но возможность такого требования не исключена. 

Может ли ее засвидетельствовать российский нотариус? Только при условии, что оно будет полностью на русском языке, включая указание на личности арбитров. Если же такое решение будет на иностранном языке, то российский нотариус сможет только засвидетельствовать подлинность подписи переводчика, сделавшего перевод данного решения на русский язык (будем исходить из того, что нотариус соответствующим языком не владеет). 

Но это не будет свидетельствованием копии иностранного арбитражного решения ad hoc. Не будет засвидетельствованной копией иностранного арбитражного решения ad hoc также и нотариально засвидетельствованная копия упомянутого перевода этого решения на русский язык: это будет уже копия российского нотариального акта. 

Ввиду сказанного единственный вариант в рассматриваемом случае: свидетельствовать верность копии иностранного арбитражного решения ad hoc у иностранного нотариуса, затем получать в отношении этой копии апостиль и потом уже свидетельствовать у российского нотариуса подлинность подписи переводчика, сделавшего перевод данной копии на русский язык. 

10.1. Кстати, быстрое изучение иностранного опыта показало, что требование нотариального свидетельствования копии арбитражного решения ad hoc имеется в праве Белоруссии, Латвии, Киргизии, Узбекистана. В развитых же странах найти его пока что не удалось. 

И в этих странах данное требование содержится именно в законах, посвященных арбитражу, а не в процессуальных правилах, как в РФ. 

 

11. Сказанное выше позволяет разрешить дилемму по поводу того, что именно входит в обязанность арбитров: только ли забота о due process, т.е. о надлежащем характере процесса разрешения спора и принятия решения, или же еще и забота об обеспечении исполнимости этого решения? 

Думается, что верным является второй вариант. 

Необходимость прикладывать к заявлению о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда ad hoc нотариально засвидетельствованную копию такого решения подразумевает, что арбитры ad hoc (которые как разрешают спор, так и осуществляют многие функции по администрированию дела) должны сделать все от них зависящее для того, чтобы свидетельствование верности этой копии было возможно, т.е. что они должны проявить заботу об обеспечении исполнимости этого решения (в том числе с учетом сказанного выше в п. 8). 

И данный вывод, учитывая первородство арбитража ad hoc, следует распространить также и на арбитраж под эгидой постоянно действующих в РФ арбитражных учреждений, где, к сожалению, понимание важности этой заботы присутствует далеко не всегда. 

 

12. Из сказанного следует также то, что Минюст и близкие к нему третейские олигополисты не верят в то, что в сфере, на которую распространяется ГПК РФ, арбитраж, и уж тем более ad hoc, будет процветать. 

Эта сфера им в целом неинтересна, перспективы для себя они там не усматривают. Будь иначе, они бы уже позаботились ради своей пользы о внедрении туда ограничений в плане арбитража ad hoc. 

И надо сказать, что в российских условиях такие их ожидания в целом вполне основательны, если только не считать двух перспективных там для арбитража направлений: индивидуальные трудовые споры в профессиональном спорте и в спорте высших достижений, а также дела о разделе между супругами совместно нажитого имущества. Впрочем, перспективы тут достаточно условные. 

 

13. Сказанное выше позволяет даже думать, что не исключено и то, что Минюст и приближенные к нему лица так еще и не разобрались до конца, что это такое в РФ — арбитраж ad hoc. Как спрашивал один вице-президент ТПП РФ, услышав в разговоре упоминание: «Арбитраж ad hoc? А это в каком городе?» 

Что будет, когда поймут и разберутся? 

 

• Управляющий партнер, адвокат
• Муранов, Черняков и партнеры

Источник: zakon.ru/blog/2018/07/10/trebovanie_notarialnogo_udostovereniya_kopii_arbitrazhnogo_resheniya_ad_hoc_kak_zerkalo_gosudarstven

 

 

Поделиться новостью в социальной сети: