Основными преимуществами арбитража для бизнеса и государства являются альтернативность (замена государственных судов) и окончательность решений, которые нельзя пересмотреть по существу. Если следовать этой модели, то бизнес получает быстрое урегулирование спора, а государство – реальную разгрузку судебной системы. 

У нас все пока идет наперекосяк. Стороны после окончания разбирательства в Третейском суде наперегонки бегут в государственный суд, чтобы либо оспорить решение, либо получить на него исполнительный лист. Государственные же суды с радостью разбирают детали спора, хотя, казалось бы. стороны договорились окончательно урегулировать его в третейском, а не государственном суде. В результате после рассмотрения дела в арбитраже (средний срок в МКАС – 6 месяцев) стороны оказываются в суде первой инстанции (3 месяца), кассации (еще полгода), а потом идут искать справедливости в Верховном суде (в результате около года только на государственные суды). Через 1,5 года после начала «хождения по мукам» представители «бизнеса» окончательно понимают, что арбитраж - это не быстро и точно неокончательно, так как «победитель» в описанном процессе мог меняться 3 раза. С альтернативностью тоже проблема… 

В социалистическом соревновании по степени непринятия основных преимуществ арбитража основная вина лежит именно на государственных судах. Во всем мире около 90 процентов решений арбитража исполняется добровольно, в России процент гораздо ниже. Проигравшая сторона видит реальную возможность «переиграть» ситуацию в государственном суде. Такие возможности показывает практика: вместо того чтобы исполнять решения третейских судов на автомате, не вдаваясь в подробности, суды, при наличии сопротивления со стороны проигравшей стороны, начинают разбирать дело заново и, если видят ошибку, пытаются ее исправить. 

Можно возразить, что все дело в «странных третейских судах»: именно в благородной борьбе с мошенничеством и произволом судьи государственных судов вынуждены принимать на себя несвойственные функции. Но это нет так. Применительно к уважаемым арбитражным институтам и составам арбитров, в делах, где ни одна из сторон не заявляла о небеспристрастности или мошенничестве, государственные суды также «делают это».

Приведем только два примера неисполнения (или отмены) решений МКАС при ТПП России за последние два года. 

11 января 2016 года АС Саратовской области отказал в исполнении решения МКАС о взыскании 372 миллионов рублей вознаграждения генподрядчика с ЗАО «Северсталь-Сортовый завод Балаково» по иску ЗАО «Штрабаг» (дело №А57-22646/2015). Причина – нарушение арбитрами принципа «свободы договора». В чем же заключалось нарушение, неужели арбитры прямо отказались применить соглашение сторон? В договоре стороны привязали выплату части вознаграждения к завершению строительства объекта. Договор был прекращен до завершения строительства, но генподрядчик потребовал выплаты оставшейся части вознаграждения. Арбитры (судя по всему единогласно) истолковали договор таким образом, что заказчик должен выплатить вознаграждение. Ответчик, а за ним и государственный суд с этим выводом не согласились, по их мнению, договор следовало толковать таким образом, что нет объекта – нет вознаграждения! В обычной ситуации это должно было бы привести к (1) расстройству «бизнеса» ответчика и его юристов, (2) утрате веры юристов ответчика в назначенного ими арбитра и отказу назначать его еще раз. В реальности же последовал отказ в исполнении решения МКАС. 

24 июня 2014 года АС Москвы отменил решение МКАС о взыскании с ОАО «Объединенная зерновая компания» около 8,5 миллионов долларов США за непоставку пшеницы по договору с Fedcominvest SARL (дело № А40-32182/14). В арбитраже ответчик заявлял, что истец не доказал нарушения – не представил доказательств того, что он обеспечил прибытие в порт Новороссийска (порт отгрузки) судов для получения зерна. Истец возражал, что он информировал ответчика о готовности обеспечить погрузку зерна («номинировал» суда, как было предусмотрено договором), однако поскольку ответчик никак на письма истца не реагировал, и было очевидно, что ответчик зерно не поставит, фактически суда «под погрузку» не приводил. Арбитры согласились с истцом: они посчитали, что истцу достаточно было «номинировать» суда, отсутствие реакции со стороны ответчика означало нарушение и давало истцу право на расторжение договора и убытки. АС Москвы с этим выводом не согласился, он истолковал договор между сторонами таким образом, что истец обязан был обеспечить присутствие в порту судов для погрузки зерна до заявления о нарушении. Значит, по мнению суда, МКАС нарушил принцип «соразмерности мер гражданско-правовой ответственности» и его решение подлежит отмене. 

Конечно, любой юрист, видя перед собой решение, с которым он не согласен, хочет что-то сделать и пересмотреть его. Не хочется подписываться под ним и одобрять его. Но на этапе исполнения (или рассмотрения заявления об отмене) решения третейского суда задача судьи государственного суда совсем не в этом. Он может быть с решением глубоко не согласен, проклясть в душе арбитров, даже, может, поагитировать стороны в заседании выбирать в будущем государственное правосудие. Но проверяет судья только соблюдение исчерпывающего круга процессуальных правил, а также реального публичного порядка (ну там, отсутствия коррупции, торговли детьми, картельных сговоров). 

Принцип «свободы договора» имеет здесь только ограниченное действие. Государственные суды должны уважать свободу сторон договориться рассматривать споры в третейском, а не государственном суде, свободу согласиться на окончательность решения третейского суда и запрет государственному суду пересматривать его по существу. Государственные суды должны уважать стороны и их право как взрослых людей и больших (или пока небольших корпораций) совершать ошибки и самим расплачиваться за них и учиться на них. Ну и не забывать, что где два юриста - там три мнения: возможно, именно поэтому стороны выбирают арбитраж, где арбитров часто три, но решение они в результате дают одно. 

В начале 2011 года я выступал в Президиуме ВАС, защищая отмененное решение МКАС при ТПП России. Одна из представителей противной стороны, доказывая необходимость отмены, заявила, что решение МКАС нарушает публичный порядок: «принцип законности», так как арбитры применили норму права, не подлежащую применению. Реакция одной из членов Президиума была бесценна – это был «фейспалм» и покачивание головой. Президиум «восстановил» решение МКАС. 

Именно такую реакцию должны вызывать все ссылки на арсенал принципов «законности», «свободы договора», «диспозитивности», «правовой справедливости», «квазиимперативности» и «любви к Галактической Империи»! Ссылаться на них должно быть стыдно (как бежать жаловаться маме после драки). Основным принципом, релевантным на этапе исполнения решения третейского суда, является принцип окончательности этого решения. Именно в этом заключается уважение принципов законности, диспозитивности и свободы договора, в своем блоге на "Zakon.ru" Сергей Усоскин. 

Поделиться новостью в социальной сети: